Лидер Социалистического движения Казахстана изложил свою версию январских событий
Поделиться
Январские события в Казахстане оставили многих в полном недоумении. Что это было? Цветная революция? Иностранная интервенция? Происки мировой закулисы? Атака международных террористов? Заговор Токаева? Или старика Назарбаева? А может быть, его племянников? Я перечислила далеко не все версии. Но ни одна из них не объясняет того, что произошло. Свою трактовку событий изложил лидер Социалистического движения Казахстана Айнур Курманов.
Фото: AP
— Нет, конечно. Это был социальный взрыв, массовые народные выступления. Слова «восстание» мы пока избегаем. События такого масштаба произошли впервые в истории Казахстана. Массовые протесты прошли в 75 городах страны. Комментаторы обходят стороной тот факт, что стержнем этих выступлений стало именно рабочее движение. Впервые в истории Казахстана произошла всеобщая забастовка на всех предприятиях добывающей промышленности.
— Это всего лишь повод, последняя капля. За последние 20 лет у людей накопилось огромное недовольство неолиберальной социально-экономической политикой, которая проводилась в интересах крупных транснациональных компаний и придворных олигархов. Распределение национального дохода производилось в интересах узкой группы людей, вот этих 162-х человек, которых недавно упомянул сам президент Токаев. Более 80% населения жило в состоянии бедности.
— В отличие от России, Белоруссии и Украины в Казахстане совсем не было так называемого «среднего класса», который был движущей силой протестов в этих странах. В Казахстане это был индустриальный рабочий класс, который затем поддержали люди из самых «низов» – молодые внутренние мигранты, пролетарии из Алма-Аты, безработные, которые массово вышли на митинги и демонстрации. В стране сложилась сырьевая модель экономики в интересах транснациональных корпораций.
В этой модели добывающим сырье компаниям нужно всего 3-5 миллионов человек. Остальные 12-13 миллионов оказываются на обочине жизни, это лишние люди, невостребованные. При этом две трети добывающего сектора находится сейчас в руках иностранных западных компаний. По контрактам о недропользовании и соглашениям о разделе продукции две трети нефти, газа и других полезных ископаемых Казахстану уже просто не принадлежат. Эти соглашения были заключены в начале 90-х годов и с тех пор не менялись, они были просто пролонгированы в 2017-2018 годах.
— Да. Оставшаяся одна треть разворовывается верхушкой. В стране более 3 миллионов самозанятых только по официальной статистике. Самозанятый – это фактически безработный или живущий натуральным хозяйством. В результате целенаправленного разрушения сельского хозяйства миллионы сельских жителей были вынуждены еще с 90-х годов бежать в города. Вокруг крупных городов образовались, как мы их называем, «пояса шахидов» – это гетто, фавелы (трущобы). Самые большие – вокруг Алма-Аты и Астаны. Жители этих гетто стали социальной базой, гремучей смесью этих массовых протестов.
— 21 января Токаев, выступая перед руководителями крупного бизнеса, признался, что более 50% населения страны получало ежемесячный доход менее 50 тысяч тенге, это 115 долларов. Статистика о средних зарплатах в 200-300 тысяч тенге была ложью. Вся официальная статистика строилась на лжи.
Крупные добывающие компании тоже в своих статитических данных завышали заработную плату работников. Происходил обман общественного мнения. Плачевное положение народных масс и привело к этому социальному взрыву. Не стоит строить конспирологические теории и искать какие-то заговоры. Люди восстали против той неолиберальной экономической модели, которая в Казахстане была реализована.
— Да. Казахстан стал полигоном испытания самых жестких, самых диких неолиберальных рыночных реформ, которые полностью разрушили советскую систему социального обеспечения. После того, как эти реформы обкатывались в Казахстане, их применяли и в других постсоветских странах, в том числе и в РФ. Это приватизация ЖКХ, пенсионная реформа, приватизация и коммерционализация образования и здравоохранения, отмена всех льгот. Были ликвидированы все социальные гарантии.
Даже сейчас в Мангистауской области, в Жанаозене идут акции протеста учителей против приватизации средних школ. В Казахстане полностью перешли на систему обязательного социального медицинского страхования, которая не охватывает многих самозанятых и безработных. Еще в 1996 году была введена накопительная пенсионная система по чилийскому образцу. Пенсионный возраст повысили для женщин до 58 лет, для мужчин до 63-х. Недавно для женщин повысили возраст до 63-х, мужчинам планируют повысить до 68.
Конечно, это пиночетовский режим. Причем не только в социально-экономической сфере, но и в политической. После расстрела бастовавших рабочих-нефтяников в Жанаозене в декабре 2011 года в стране были развернуты репрессии против профсоюзов и рабочего движения. Последняя оппозиционная партия — старейшая Коммунистическая партия Казахстана — была ликвидирована в 2015 году.
В 2014 году был принят Закон о профсоюзах, по которому были ликвидированы более 600 организаций. Последний независимый профсоюз – Конфедерация независимых профсоюзов — в 2017 году был ликвидирован по решению суда, а четверо его лидеров были посажены по сфабрикованным обвинениям. Поэтому в январе протесты были стихийными, без политического руководства, без лидеров и без участия профсоюзов.
— Это «завозные» регионы. Там мало что выращивается из-за природных условий. Если в других регионах цены на продукты питания выросли в 2-3 раза, то в Мангистауской области, в Жанаозене они выросли в 5 раз.
В западных регионах была полностью уничтожена вся советская промышленность еще в 90-е годы. И работы, не связанной с нефтедобычей, там просто нет. На каждого работающего нефтяника приходится 7-8 его безработных домочадцев, в том числе взрослых детей. Плюс за три недели до событий компания «Тенгизшевройл», работающая в Атырауской области на месторождении нефти «Тенгиз», уволила сразу 40 тысяч рабочих. Западный менеджмент провел «оптимизацию» и решил, что эти люди им не нужны. 75% акций «Тенгизшевройл» принадлежит американским компаниям.
Ненависть к западным добывающим компаниям в этих регионах просто зашкаливает. Крупные забастовки и митинги в Западном Казахстане шли в течение всего прошедшего года, только о них почему-то не сообщали СМИ. Эти забастовки были «захватными», в них участвовали тысячи людей.
— Это когда бастующие рабочие не расходятся по домам на ночь и удерживают предприятие. На территории предприятий люди ставят палатки, юрты, чтобы работодатель не мог вывезти оборудование, технику или привезти штрейкбрехеров.
Помимо улучшения условий труда и повышения зарплаты на 100%, выдвигались также требования отмены результатов оптимизации, которая была проведена западным менеджментом, в результате чего многие предприятия были приватизированы и отделены от основного производства. Например, на предприятии КазМунайГаз раньше было множество вспомогательных служб: бурильщики, ремонтники, транспортники. Их вывели за ворота основного производства. Рабочие сразу потеряли в зарплатах, надбавках, социальных гарантиях.
Второе важное требование бастующих — это легализация профсоюзной деятельности. На ряде предприятий рабочие создали свои независимые профсоюзы и требовали, чтобы работодатели и власти их признали. Эти требования звучали и в январе.
— Началось опять в Жанаозене. 2 января люди спонтанно вышли на улицы и начали перекрывать дороги. Они потребовали снижения цены на сжиженный газ до 50 тенге за литр (тогда как цена за один день резко подскочила до 120). В этот же день начались акции протеста с перекрытием дорог во всех районных центрах Мангистауской области. 3 января начался митинг и перекрытия дорог в областном центре Актау. Протестующие решили проводить бессрочные акции, стали устанавливать юрты, палатки, жгли костры, местное население приносило им продукты питания.
Уже 3 января власти начали перебрасывать подразделения внутренних войск на военно-транспортных самолетах в аэропорт Актау. Это подтолкнуло к дальнейшему развитию событий. В ночь с 3 на 4 января началась забастовка на месторождениях Каражанбасмунай, Северные Бузачи и на предприятиях КазМунайГаза. Вся Мангистауская область была парализована забастовками. Утром 4 января забастовали рабочие компании Тенгизшевройл в соседней Атырауской области. Прекратили работу многие предприятия на месторождении Тенгиз, рабочие перекрыли автотрассу и железную дорогу, не давая вывозить добытую продукцию. Вся Атырауская область также была охвачена забастовками. Забастовки начались и в Актюбинской области. В городе Хромтау, где находится горно-обогатительный комбинат по производству хрома, рабочие перекрыли все дороги и въезды, расставив свои блокпосты. А в Актау рабочие-нефтяники перекрыли все подступы к аэропорту, чтобы не допустить бегства местных чиновников и подвоза военных частей.
4 января начались забастовки на предприятиях компании АрселорМиттал Темиртау – это шахтеры и металлурги Карагандинской области. Забастовали медеплавильщики и рабочие-горняки корпорации «Казахмыс». Это город Жезказган. Утром 5 января забастовали металлурги и медеплавильщики в городе Балхаш.
То есть 4-5 января забастовками были охвачены все флагманы добывающей промышленности, а также цветной и черной металлургии. Поэтому мы и говорим, что это была первая в истории Казахстана всеобщая забастовка.
— Да, видя как действуют иностранные так называемые «инвесторы», которые нещадно эксплуатируют местных рабочих, выкачивают и вывозят природные ресурсы страны, бастующие выдвигают требование национализации. Впервые оно было выдвинуто рабочими-бурильщиками Мангистауской области в 2008 году. Затем звучало постоянно, в том числе и во время январских событий.
— Да. Это города Актау, Жанаозен и Хромтау. Возможно, и город Балхаш. В этих городах рабочие продемонстрировали хорошую самоорганизацию, в Жанаозене 5 января был официально создан Совет старейшин, который координировал действия не только рабочих города, но и всех протестующих региона. Жанаозен превратился в штаб всего рабочего движения и формулировал лозунги и требования борьбы.
— В Мангистауская области местные полицейские и армейские части не решились использовать оружие против протестующих. В Алма-Ате гарнизон полиции просто разбежался. Часть полицейских и бойцов внутренних войск перешла на сторону протестующих. Вплоть до 6 января армия отказывалась применять оружие против народа. И даже полицейские генералы старались держать нейтралитет и саботировали приказы по разгону протестующих. Так продолжалось вплоть до решения ОДКБ о вводе войск.
— В Алма-Ате все началось с мирных митингов, которые были жестко подавлены 3 января. 4 января изменился социальный состав протестующих. На улицы вышла молодежь из пригородов: безработные, пролетарии, которые работают на рынках, на стройках.
Утром 5 января стало понятно, что местный гарнизон полиции и внутренние войска неспособны справиться с ситуацией. Тогда был задействован сценарий создания искусственной зоны хаоса. Для погромов конкретных торговых центров и магазинов были выведены криминальные элементы, а также группы провокаторов, которые непосредственно контролировались и направлялись Комитетом национальной безопасности.