Владислав Шурыгин нарисовал сценарий дальнейших действий в Донбассе
Поделиться
Владимир Путин внес в Совет Федерации обращение об использовании российской армии за рубежом. Россия, признав ДНР и ЛНР, взяла на себя ответственность за безопасность республик. О том, что это означает в военном отношении и потребуется ли для этого вводить войска на территорию ЛНР и ДНР, рассказал военный эксперт, член Изборского клуба Владислав Шурыгин.
Фото: Министерство обороны РФ
— Думаю, это будет выражено в силовой поддержке так называемой «дальней руки». Безусловно, наша пехота вряд ли пойдет сейчас на Донбасс, учитывая, что в итоге республики признаются в нынешнем контуре, в тех границах, которые сложились к этому времени. Фактически признается ситуация «де факто».
Если сама Украина не дернется, то заводить туда специально войска нет никакого смысла. В этом случае армии республик пусть сами этим занимаются.
У России есть возможность наносить, если что, дистанционное поражение. Есть авиация, артиллерия, ракеты — весь дальнобойный комплекс современных средств поражения. Он позволяет наносить удары на дальность примерно 500-600 километров вглубь территории. Соответственно, в этом случае для каких-то огневых задач этого вполне хватит. Более того, в случае негативного развития событий, думаю, что именно этим в основном и будем заниматься. Потому что, повторюсь, втаскивать туда войска и пытаться воевать, как в XX веке — совершенно не нужно.
— Безусловно. Для этого, в принципе, есть достаточно сил и средств. По крайней мере, если не уничтожить противника, то, что называется, обездвижить и лишить возможности вести активные действия. Иными словами — нанести военное поражение.
— Нет войны без потерь. Начиная от аварий, катастроф и всяких ЧП, и кончая воздействием на нас противника. Надо понимать, что там против нас будут воевать не моджахеды в шлепанцах и не сирийские «бармалеи». Это все-таки армия, которая тоже училась много лет воевать и мотивирована. Безусловно, у них есть и средства ПВО, и своя авиация, артиллерия. Украина все это активно развивает.
Поэтому, если все-таки произойдет резкое обострение и начнутся масштабные боестолкновения, то, понятно что потери с нашей стороны точно будут. Именно от противника.
Вопрос в масштабах. Это вопрос, на который сейчас невозможно ответить в виду большого количества неизвестных. Но, безусловно, это не будут тысячи, как некоторые СМИ пишут. Это будeт потери весьма ограниченные. Потому что тип войны, который мы продемонстрировали в той же Сирии, показывает: мы не собираемся воевать пехотой на поле боя. Соответственно, здесь в первую очередь роль будет играть техника. Зависит от того, насколько мы будем искусны в обнаружении противника, нанесении ему дистанционного поражения, не входя с ним в контакт. Будет зависеть от этого. Ну, и надо понимать, что мы сами можем оказываться под ударом.
— Пока мало. Сказать, что ситуация резко затихла и напряженность спала, нельзя. Это видно. Надо понимать, что республики находятся в очень сложной ситуации, когда ополченцы в плотном контакте с противником. Иногда расстояние между ними и противником — 50-60 метров.
Плюс ко всему в рядах ВСУ находится достаточное количество людей совершенно убежденных и мотивированных на войну с Россией, с республиками. Более того, многие из них лишь отчасти контролируются командованием, как, например, нацбат «Азов» (признан террористической организацией и запрещен в РФ. — МК») и другие части, укомплектованные националистами.
Поэтому сдержать и свести к нулю сейчас эти столкновения не представляется возможным. Более того, нет четкой реакции, определенности в отношении того, какие задачи, директивы дадут войскам киевское руководство и командование ВСУ. Но столкновения, как видим, идут постоянно.
